Conte de Noël : Vladimir Martus et le « Shtandart » – Рождественская сказка: Владимир Мартус и « Штандарт »

---

---

 « Conte de Noël   » — Vladimir Martus et le Shtandart

Vladimir Martus est assis seul dans sa cabine. La lumière douce du soir oscille avec le roulis du navire. Sur l’écran de son ordinateur s’affiche le titre de l’article :
« Pourquoi la frégate russe Shtandart persiste dans des recours judiciaires malgré une défaite certaine ». 

Il fronce les sourcils, serre les lèvres et boit une gorgée de thé avec hésitation.

« Чёрт побери… (Bon sang…)
Ils ont vraiment tout mis noir sur blanc.
Quel monstre de texte…
Ça va être long. » 

Les faits défilent lentement : décisions de justice, références officielles, sources documentées. Martus lit attentivement, un doigt posé contre ses lèvres.

« Chaque mouvement.
Chaque erreur.
Ils savent tout. Absolument tout. » 

Comme un mauvais dossier pénal .
Ou comme un très bon  .

Puis vient l’analyse psychologique. Son entêtement, son obsession du contrôle, son orgueil blessé, sa peur de perdre — tout est disséqué avec une précision chirurgicale. Une main crispée sur l’accoudoir, l’autre soutenant son menton.

« Никто… никогда… (Personne… jamais…)
Personne ne m’a jamais lu comme ça.
Comme sous un microscope. 
Ce n’est plus une analyse…
C’est une autopsie.    
Très désagréable. »

Puis la France apparaît comme un champ de bataille. Les médias russes. La « stratégie du chaos ». Ses actions sont replacées dans un cadre géopolitique bien plus vaste que lui.

Ses yeux s’écarquillent. Sa respiration s’accélère.

« Они всё поняли. (Ils ont tout compris.)
Et si je remets les pieds en France…
ça pourrait me coûter très cher.
Très cher. »

Puis vient Thierry Clerc.

« Этот Клерк… (Ce Clerc…)
Ce maudit avocat…
Il m’a planté droit sur les cailloux.
Complètement.
Il m’a promis des victoires qui n’ont jamais existé.
Honoraires après honoraires, il m’a poussé vers de nouvelles procédures — toutes perdues d’avance.
Чёрт возьми ! (Bon sang !) 
C’est lui qui a causé le naufrage juridique du Shtandart.
Et maintenant, il en veut encore —
encore des actions,
encore des honoraires,
encore des défaites. » 

La mâchoire de Martus se crispe.

« Il s’est servi de moi.
Comme d’une vache à lait .
Et du bateau — comme d’un support de facturation. »

Puis vient Michel Balique.

« Этот Балиκ… какой балласт ! (Ce Balique… quel boulet !) 
Son truc, c’est de parler dans tous les sens.
Se montrer dans des cocktails. 
Du bruit, du vide.
Rien de sérieux.
Pourquoi ne m’a-t-il pas prévenu ? »

Martus se lève d’un bond et fait les cent pas dans la cabine.

« Il m’a dit : “Grua est un imbécile, caché derrière son ordinateur.”
Un imbécile ?
Grua est un marin .
Il connaît les Russes .
Il connaît la Russie .
C’est le premier Français à qui on ne peut pas raconter n’importe quoi — alors que tant de ses compatriotes ont avalé ce narratif naïvement. » 

Il s’arrête net.

« Et le pire…
c’est qu’il n’est pas seul. » 

Presque à voix basse :

« Les Ukrainiens .
Partout .
Dans toute l’Europe  .
Ils nous lisent .
Ils nous décryptent .
Ils conseillent Grua de manière froide, stratégique, sans émotion.
Et ils ont des réseaux. 
De vrais réseaux. »

Un sourire amer traverse son visage.

« Grua a déjà fait ça une fois.
Il a lancé une mobilisation mondiale contre la livraison des navires Mistral.
Et il l’a menée jusqu’au bout.
Jusqu’à une victoire totale.
Чёрт… (Bon sang…) c’était évident .
Face à un type pareil, se contenter de baratin, c’était le naufrage assuré. »

Sa voix tremble.

« Grua nous a coulés.   
Et pas tout seul.
L’insaisissable réseau No Shtandart in Europe est partout .
Dans les tribunaux. 
Dans les administrations. 
Dans la presse. 
Dans les capitales. 
Ils ne lâcheront jamais. » 

Il frappe la table du poing. 

« C’est un cauchemar. 
Un vrai. 
Et tout ça à cause de ce…  Balique.
Quel nul. » 

Dans un accès de rage, Martus saisit son mug et vide le thé directement sur le clavier. L’écran clignote. 

Il se dirige vers la penderie, arrache le costume de Pierre le Grand de son cintre. 

« Хватит с меня ! (Ça suffit !) » 

Il monte sur le pont et jette le costume à la mer. 

« Équipage ! 
Tout le monde sur le pont ! » 

Les marins accourent. 

« Affalez le pavillon des îles Cook  !
Hissez celui de l’Union soviétique ! »

Le drapeau monte.

« Et maintenant — au pain sec et à l’eau.  
Pour tout le monde. 
Quinze jours. » 

Il reste là, immobile, respirant lourdement. Dans la cabine, l’écran agonisant clignote encore, projetant sa lumière sur son visage. 

Désormais, il le sait :
chaque geste sera observé,
chaque décision disséquée, 
chaque erreur exploitée. 
Silence. 

Le Shtandart tangue doucement sur une mer glacée. 
Martus inspire profondément.

Le conte de Noël est terminé. 

---

 « Рождественская сказка » — Владимир Мартус и Штандарт

Владимир Мартус сидит в своей каюте. Мягкий вечерний свет качается вместе с судном. На экране компьютера — заголовок статьи:
«Почему российская фрегата „Штандарт“ продолжает судебные иски, исход которых уже предрешён?»

Он хмурит брови, сжимает губы и осторожно отпивает чай из кружки.

— Чёрт побери… Они всё это действительно изложили чёрным по белому. Ну и простыня… Это будет долго.

На экране медленно прокручиваются факты, судебные решения, ссылки на документы. Мартус читает внимательно, прижав палец к губам.

— Каждое движение, каждая ошибка… Они знают всё. Всё!
Как в плохом следственном деле. Или в хорошем.

Дальше — психологический разбор. Его упрямство, потребность в контроле, уязвлённая гордость, страх поражения — всё разложено по полочкам. Одна рука у него на подбородке, другая судорожно сжимает подлокотник кресла.

— Никто… никогда…
Никогда меня так не читал. Как под микроскопом.
Это уже не анализ… Это почти вскрытие.
Неприятно. Очень.

Следующая часть — Франция как поле боя. Российские медиа. «Стратегия хаоса». Его действия вписаны в геополитическую картину, гораздо более широкую, чем он сам.

Глаза расширяются, дыхание учащается.

— Они всё поняли.
И если я ещё раз сунусь во Францию…
Это может мне очень дорого обойтись.
Очень.

А потом — Тьерри Клерк.

— Этот Клерк…
Этот адвокат чёртов…
Он меня просто посадил на камни.
Полностью.
Обещал победы, которых не могло быть.
Брал гонорары, подталкивал к новым искам — заранее проигранным.
Чёрт возьми!
Это он устроил юридическое кораблекрушение «Штандарта».
И теперь ещё хочет продолжать — за мои деньги.

Мартус сжимает зубы.

— Использовал меня.
Как дойную корову.
А судно — как приманку для счетов.

И тут — Мишель Балик.

— Этот Балик… Какой же балласт!
Его талант — болтать обо всём и ни о чём.
Коктейли, позирование, пустые разговоры.
Ноль содержания.
Почему он меня не предупредил?

Мартус резко встаёт, начинает ходить по каюте.

— Он говорил: «Груа — идиот, сидит за компьютером».
Какой идиот?!
Груа — моряк.
Он знает русских.
Он знает Россию.
Это первый француз, которому невозможно впарить сказки и нарративы, которые мои соотечественники глотали наивно и с восторгом.

Он останавливается.

— И самое страшное…
Он не один.

Мартус почти шепчет:

— Украинцы.
Повсюду.
По всей Европе.
Они нас читают.
Они нас расшифровывают.
Они советуют Груа стратегически, хладнокровно, без эмоций.
И у них — сети. Настоящие сети.

Он с горечью усмехается.

— Этот Груа уже однажды провернул такое.
Он запустил глобальную кампанию против поставки «Мистралей».
И довёл её до полной победы.
До конца.
Чёрт… Это же было очевидно.
С таким противником нельзя воевать болтовнёй.

Голос срывается.

— Груа нас утопил.
И не в одиночку.
Эта неуловимая сеть No Shtandart in Europe — она везде.
В судах.
В администрациях.
В прессе.
В столицах.
Они не отстанут.

Он бьёт кулаком по столу.

— Это кошмар.
Настоящий.
И всё из-за этого… Балика.
Какой же он ноль.

В ярости Мартус хватает кружку и выливает чай прямо на клавиатуру. Экран моргает.

Он идёт к шкафу, срывает с вешалки костюм Петра Великого.

— Хватит этого фарса!

Он выходит на палубу и швыряет костюм в море.

— Экипаж!
Собрать всех!

Матросы бегут.

— Спустить флаг Островов Кука!
— Поднять флаг Советского Союза!

Флаг взмывает вверх.

— А теперь — хлеб и вода.
Всем.
На пятнадцать дней.

Он стоит, тяжело дыша. В каюте мигает умирающий экран компьютера, освещая его лицо.

Теперь он знает:
каждое его движение будут наблюдать,
каждое решение — разбирать,
каждую ошибку — использовать.

Тишина.

«Штандарт» покачивается на холодной воде.
Мартус глубоко вдыхает.

Рождественская сказка закончилась

---

 “A Christmas Tale” — Vladimir Martus and the Shtandart

Vladimir Martus sits alone in his cabin. The soft evening light sways with the ship. On his computer screen appears the article’s headline:
“Why the Russian Frigate Shtandart Continues Its Legal Appeals Despite a Foregone Defeat.”

He frowns, lips pressed tight, and cautiously sips his tea.

“Damn it…”
“They really put all of this down in black and white. What a monster of a text… This is going to take a while.”

Facts scroll slowly across the screen: court rulings, official decisions, documented sources. Martus reads carefully, a finger resting against his lips.

“Every move. Every mistake.
They know everything. Everything.”
Like a bad criminal case.
Or a very good one.

Then comes the psychological analysis. His stubbornness, his obsession with control, wounded pride, fear of defeat — all dissected with surgical precision. One hand grips the armrest, the other props up his chin.

“No one… ever…”
“No one has ever read me like this.”
“Like under a microscope.”
“This isn’t analysis anymore…
It’s an autopsy.”
“Unpleasant. Very unpleasant.”

Next: France as a battlefield. Russian media. The “strategy of chaos.” His actions are placed within a geopolitical framework far larger than himself.

His eyes widen. His breathing quickens.

“They understood everything.”
“And if I ever set foot in France again…”
“It could cost me dearly.”
“Very dearly.”

Then comes Thierry Clerc.

“That Clerc…”
“That damn lawyer…”
“He ran me straight onto the rocks.”
“Completely.”
“He promised victories that never existed.”
“Took fee after fee, pushed me into new lawsuits — all lost in advance.”
“Damn it!”
“He caused the legal shipwreck of the Shtandart.”
“And now he wants more — more actions, more fees, more failures.”

Martus clenches his jaw.

“He used me.”
“Like a cash cow.”
“And the ship — as a billing device.”

And then — Michel Balique.

“That Balique… what dead weight!”
“His specialty is talking nonsense in every direction.”
“Cocktails, appearances, empty chatter.”
“Zero substance.”
“Why didn’t he warn me?”

Martus jumps to his feet and paces the cabin.

“He said: ‘Grua is an idiot, hiding behind a computer.’”
“What an idiot?”
“Grua is a sailor.”
“He knows Russians.”
“He knows Russia.”
“He’s the first Frenchman who can’t be fooled by a narrative that so many of his compatriots swallowed naively.”

He stops.

“And the worst part…”
“He’s not alone.”

Almost whispering, Martus says:

“Ukrainians.”
“Everywhere.”
“All across Europe.”
“They read us.”
“They decode us.”
“They advise Grua strategically, coldly, without emotion.”
“And they have networks. Real ones.”

A bitter smile crosses his face.

“Grua already did this once.”
“He launched a global mobilization against the delivery of the Mistral ships.”
“And he carried it through — all the way — to total victory.”
“Damn it… it was obvious.”
“Against a man like that, relying on empty talk was suicide.”

His voice cracks.

“Grua sank us.”
“And not alone.”
“That elusive No Shtandart in Europe network — it’s everywhere.”
“In courts.”
“In administrations.”
“In the press.”
“In capitals.”
“They will never let go.”

He slams his fist on the table.

“It’s a nightmare.”
“A real one.”
“And all because of that… Balique.”
“What a fool.”

In a burst of rage, Martus grabs his mug and empties the tea straight onto the keyboard. The screen flickers.

He strides to the wardrobe, tears down the Peter the Great costume from its hanger.
“Enough of this farce!”

He storms onto the deck and throws the costume into the sea.

“Crew!”
“Everyone on deck!”

Sailors rush forward.

“Lower the Cook Islands flag!”
“Hoist the flag of the Soviet Union!”

The flag rises.

“And now — bread and water.”
“For everyone.”
“Fifteen days.”

He stands there, breathing heavily. Inside the cabin, the dying computer screen flickers, casting light across his face.

Now he knows:
every move will be watched,
every decision dissected,
every mistake exploited.

Silence.

The Shtandart rocks gently on the icy water.
Martus takes a deep breath.

The Christmas tale is over.